Как обычно, не знаю, куда это отнести, поэтому отнесу сюда)
Небольшая (очень небольшая, на самом деле) переделка песни Тикки Шельен "Жалоба святому Патрику"
Оригинал можно найти здесь

Вы не поверите, Варда,
Каково здесь живется эльфийкам,
Здесь, где понятие эстель
Сводится к какой-то там краске.

Сколько ни припоминаю,
Хуже нам приходилось
Только у Намо в чертогах,
И то далеко не всегда.

Вы не поверите, Варда,
Здесь на эльфов косятся,
И говорить по-эльфийски,
Кажется, я разучаюсь.

С кем бы здесь, впрочем, общаться?
Разве с собою, да с вами…
Ну а подслушает кто?
Эру знает, что будет тогда…

Впрочем, вчера ностальгия
Овладела мною смертельно –
Вспомнились белые камни
В гавани Тол-Эрессеа,

С пристани взгляд прощальный,
Дождь, ветер и море,
И, каюсь, тогда случилось
И что-то нашло.

И вот тогда я сказала
Всё про их мир и обычай
На чистейшем эльфийском
И, хлопнувши крашеной дверью,

Ушла из холла в палату.
Сижу и жду санитара.
Вы не поверите, Варда,
Как же нам здесь тяжело!

Песня-исходник очень вдохновляющая - там то же самое, только про ирландцев, а не про эльфов)

Надо же как в тему получилась картинка с Майтимо) А я как раз фанфик нашла в загашнике в качестве компенсации за долгое отсутствие (правда, имя автора опять где-то потеряла...)

Рука
Саурон Гортхаур примерился, поплевал на ладошки, прицепил карабин к поясу и, мурлыча "Парня в горы тяни, рискни", с хеканьем вонзил ледоруб в скальную породу. Конечно, можно было просто взлететь или банально пробежаться по вертикальной стене, или, на худой конец, материализоваться в нужной точке, но Гортхаур любил преодолевать трудности.  Хекая, крякая, ухая, отдуваясь, высекая каменную крошку и искры из неподатливого камня, он поднимался все выше. "Красотища какая", - подумал он, останавливаясь передохнуть метрах в тридцати над поверхностью. До искомой точки оставалось еще метров пять-шесть. Солнце всходило над горными пиками Тангородрима и красило нежным светом стены древней Твердыни Севера. Если приглядеться, можно было рассмотреть отсюда тундру, оленей, неуклюжие жилища лоссотов, Фалас,  вечнозеленые верхушки Нелдорета и много всякого другого. Но Гортхаур полез сюда не за этим.
Правильно - за сувениром.
Сувенир висел себе на цепи, слегка покачиваясь под легким ветерком. Скрюченная лапка давно мумифицировалась и была легкой, тонкой, звонкой, словом, мечта коллекционера. Гортхаур полюбовался на трофей и принялся выдирать цепь из стены. "Как я понимаю Фингона", - пробормотал он через полчаса, когда уже взмок как мышь, а проклятая цепь вылезла из гнезда едва ли на пару миллиметров. Он дернул еще и едва не полетел вверх тормашками. Нет, так не пойдет. Майя завис в  воздухе рядом с цепью и внимательно осмотрел ее. Заржавела, что ли? За столько лет ничего ей не сделалось, а тут заржавела? Ничего не поделаешь, цепочку придется новую ковать, ограничимся останками эльфа, подумал он. И вот желанный сувенир у него в руках. 
Гортхаур сунул руку (не свою) в нагрудный кармашек и решил подумать о спуске.  Спрыгнуть, что ли, по-молодецки? Пока он размышлял, кто-то легонько ущипнул его за нос. Гортхаур скосил глаза и едва не заорал от ужаса. Проклятая сушеная рука с серебряным колечком на указательном пальце выбралась из кармана и вцепилась в его красивый тонкий нос на манер прищепки. Он оторвал руку и хотел сунуть обратно. Конечность, хрустнув суставом, скрутила ему неприличный жест.
- Вот уж не знал, что Нельофинве Майтимо Руссандол Феанарион такие слова употребляет! - изумленно воскликнул майя.
Рука насмешливо скрипнула.
Он решительно сунул ее в карман. Еще не хватало, чтобы ему обрубки нолдорских конечностей так хамили... В следующий момент Гортхаур материализовался в тронном зале. Пощупал сувенир - вроде на месте. Оказавшись в Ангбанде, рука притихла, видно, что-то вспомнила. Предвкушая приятное времяпрепровождение, майя двинулся к себе. У него был целый день, чтобы решить, какой сувенир лучше из нее сделать - настенное украшение, курительную трубку, сувенир на подставочке, медальон на шею. Можно и клонированием заняться. Гортхаур хихикнул: клонировать Майтимо раз двадцать и всех рядком подвесить на скальной стенке - вот будет картина. Он ушел к себе и закрылся на ключ, чтобы не мешали думать.
...Жуткий рев раздался из коридора - Моргот вздрогнул на черном троне. Он только было хотел послать посмотреть, что там такое, как в зал влетел белый Гортхаур с далеко высунутым красным языком и принялся наматывать круги вокруг трона. Моргот  с беспокойством следил за помощником. "Вот, добегался в волчьей шкуре, - пробормотал он. - Не иначе бешенство. Заразное". Потом Моргот глянул повнимательнее  и решил, что его любимчик нацепил какую-то моднючую феньку, до которых был большой охотник, и теперь не может снять. Не раз, мудро покачивая головой, говаривал он Гортхауру: "Не доведут тебя до добра эти мульки!" (И как в воду глядел!)
Между тем майя грохнулся на пол и начал орать что-то членораздельное.
- Снимите ее с меня! - орал он. - Снимите!!! Неужели никто не придет на помощь! Всех уволю, а-а-а-а!
Моргот пригляделся и упал в обморок: на шее Гортхаура наподобие бульдога висела чья-то конечность и крепко сжимала кадык. Где-то Моргот уже ее видел... Впрочем, приметное колечко с восьмилучевой звездой говорило само за себя.
- Да помоги же! - хрипел Гортхаур, тщетно отдирая от себя сувенир.
Моргот пришел в себя и начал активно думать.
Придумал!
Он встал на четвереньки и наклонился:
- Силь-силь-силь... Сии-иль-марил... Си-иль-марил...
Рука в сомнении зашевелила пальцами, что дало возможность майе вдохнуть немного воздуха.
- Си-иль-силь-силь, - напевал ободренный успехом Моргот, для усиления эффекта мотая головой, так что лучи света из Сильмариллов чертили тьму во всех направлениях, как на рок-концерте.
Рука впилась в шею с новой силой.
"Не верь Морготу!" - разглядел он побледневшее тату на тыльной стороне ладони.
"Не верит!" - понял Моргот.
"А если договор заключим?" - спросил вала с надеждой.
Всеми своими костяшками рука выразила презрение к этому предложению.
"Да-да, на пергаменте, кровью, - вдохновенно врал вала. - Моей кровью! Ты получаешь сильмарил... в смысле можешь держаться за сильмарил в моей короне. Сколько угодно. Представляешь, будешь жить вся в алмазах!"
Рука приняла задумчивый вид, что дало возможность майе перевести дух. Не отцепляясь от его шеи, она исхитрилась щелкнуть пальцами. Моргот понял правильно: в ту же минуту перед ним оказался лист пергамента, перо и ножик. Он полоснул себя по руке и торопливо застрочил: "Я, Владыка Севера, будучи в трезвом уме и твердой памяти, торжественно обещаю - предоставить правой руке Маэдроса Феанариона постоянное место для бессрочного проживания на железной короне Владыки Севера между правым и левым сильмариллами с правом держаться за любой из упомянутых сильмариллов по ее выбору. Дата. Подпись".
Заботливо массируя горло, Гортхаур вслух высказал недоумение, отчего конечность Феанариона оказалась более сговорчивой, нежели хозяин.
- Так в том-то и дело, что это не весь Маэдрос, а его часть, и не самая умная, - последние слова Черный вала добавил еле слышным шепотом. - Вот если бы мы его за шею повесили, как я предлагал...
И Рука начала жить в короне Моргота. Сначала она проводила целые дни, любовно поглаживая сияющий камень. Правда,  Моргот начал закатывать глаза под лоб, чтобы определить, за какой камень она нынче схватилась. Его приближенные по направлению руки предсказывали настроение Повелителя и погоду на завтра. Но через пару лет у Руки появилась скверная привычка в задумчивости барабанить пальцами по высокому челу валы. Некоторое время он терпел, потом начал ругаться - с каждым днем все изощреннее. Рука барабанила все громче. Вала чувствовал иногда позывы встать и маршировать по зале в такт военным маршам, отбиваемым на его многострадальной голове, и крепко держался за подлокотники трона. Но в голову ничего стратегического не лезло, кроме все тех же маршей, поэтому войско Моргота занималось в основном строевым шагом и в качестве гимнастики для ума отрабатывало повороты напра-налево-кругом. Прибывший было с поля боя Гортхаур с опаской посмотрел на Руку издалека, быстро доложил обстановку и смылся.
От полной умственной деградации Моргота спасла любимая зверюшка. Дракон принимал участие в маршировке наравне со всеми и вот как-то раз, когда главнокомандующий прохаживался перед строем, от почтения выдохнул сильнее, чем следовало. Язык огня выжег на голове аккуратную тонзуру, накалил докрасна железный обруч и при этом испепелил сушеную руку.
Моргот вздохнул облегченно. Пепел при этом попал ему в горло и вызвал такой приступ кашля, что Владыка Севера серьезно усомнился в своем бессмертии. Но обошлось. Глаурунг был немедленно повышен в звании и поощрен крыльями. Узнав об исчезновении нолдорской конечности, в крепость вернулся Гортхаур, мысли валы более не бегали, как вспугнутые тараканы, а неторопливо сплетались в коварные замыслы против обнаглевших эльфов. Словом, исчезновение Руки казалось проявлением милости высших сил (Эру например). Моргот произнес об этом речь, особо напирая на то, что "С нами Бог! Наше дело правое!" Ну и, конечно, накаркал.
...Когда Моргот очнулся после визита Лютиэнь и Берена и, держась за виски, обозрел обокраденную корону, им овладела сложная гамма чувств. Первым было облегчение, что два сильмарилла все-таки уцелели. Вторым - негодование, что один сильмарилл все-таки увели. Третьим - такое чувство, что вала вновь со стоном схватился за  голову.
- А была бы здесь Рука - фиг бы этот смертный вырезал мой сильмарил, - с горечью сказал Черный вала прибежавшему Гортхауру.
Майя согласно кивнул. Он мысленно уже подыскивал себе новую феньку.

Отредактировано Алмиэль (2012-02-17 20:05:00)

Сколько раз читаю, все не нарадуюсь.
«… после его “Саурона” бегства в крепости Тол Сириона поселились Берен и Лютиэн» На самом деле Тингол просто послал Берена искать отдельную жилплощадь.

*Вылезла из-под стола* 

Прелестно)

Мягко говоря, не то что бы новое... но основательно забытое лично мною старое от Юлии Понедельник

Семь феанорингов одного Сильмарилла не ждут.

Сколько Кархарота Береном не корми, он все в Дориат смотрит.

Дружба дружбой, а корабли врозь.

Арфинг феанорингу не товарищ.

На Запад - с чистой совестью!

Светлый Совет - ум, честь и совесть Третьей Эпохи.

Не в Сильмариллах счастье.

Не Сильмариллом единым жив феаноринг.

Оркам, смертным и феанорингам вход воспрещен! (надпись на Завесе Мелиан).

Гости навалили, хозяина с ног сбили (Нолдор в Альквалондэ).

Ищи дураков в другой деревне (Бильбо Гэндальфу)

Нам песня строить и жить помогает (Хор Айнур)

У девяти Назгулов Саурон без Кольца.

Смотрит, как феаноринг на Моргота.

Послать туда, куда Моргот орков не гонял.

На всякого Финрода найдется свой Берен.

Свое Кольцо палец не трет.

Нужен, как Ородрет феанорингам в Нарготронде.

Не всякий Назгул, кто вопит.

Пусти феаноринга в дом, не вышибешь и колом.

Редкий Назгул долетит до середины Андуина (особенно, если на берегу Леголас с луком).

Не суй свой палец в чужое Кольцо.

Незваный гость хуже феаноринга.

Понаехали тут! (Тингол о Нолдор, пришедших в Белерианд).

Глупый Тингол робко прячет Сильмариль в своих чертогах.

Нет Эарендиля без Сильмариля.

В семье не без Феанора.