Из всех ханов Руна, Теагморн более всех любил прекрасное. Впрочем, у степного варвара мало что можно найти хоть отдаленно подходящего под понятие «искусства».  И все же, в сравнении с кочевыми кибитниками, которым знакома только юрта, кабинет повелителя Истерлина выглядел действительно прекрасно. Каменные стены серого цвета были разбавлены краской, порой встречались картины. Об их качестве стоит сказать отдельно, ведь в Руне не так уж много живописцев и «пасущаяся корова» может оказаться по меркам степняков шедевром.  Полет души такое чудо конечно не вызовет.
В центре помещения стоял большой, вырезанный из красного дерева стол, на котором были перемешаны такие вещи как черновики указов, компот и открытая на какой-то странице книга харадских стихов. Около этого исполина, пара кресел, обитых кожей, выглядела настоящими младенцами.
Несмотря на видимый беспорядок, вся жизнь в Истерлине подчинялась строгому распорядку, который не могло нарушить даже прибытие харадского посла. Впрочем, это не  доставило неудобства важной персоне, которая совершенно не возмущаясь ожидала, пока утренняя ханская прогулка подойдет к концу в приемной перед кабинетом. Копыта на дворе застучали точно в срок.  Теагморн был одет в обычный  прогулочный костюм изумрудной расцветки, голову венчал небольшой золотой обод, скорее декоративный элемент, так как черные волосы были коротко пострижены. 
- Я не намерен доставлять ему такую радость, побег моего брата не должен состояться, слышите?! Предотвратить любой ценой!
Настроение у хана было ужасное, только что ему донесли о подготовке  побега мятежного брата – Фарена, который вот уже десять лет как был отправлен в подземелья и иначе как по кусочкам, покинуть их не должен был. Заметив харадрима, Теагморн явно смутился.
-Проклятье, он должен был прибыть не раньше двух!
Дипломат явно не заметил сложившейся ситуации, он поднялся при входе великого хана Руна и низко поклонился, шаркнув при этом ногой.
-Без свиты, разговор явно серьезный.
-Государь, могу ли я попросить вас принять меня наедине? Меня прислала к вам госпожа Рианна, официально  этого разговора не было. 
Теагморн кивнул. Между Руном и Харадом давно уже были наилучшие отношения, вот почему порой Рианна – вдовствующая королева Харадрим, позволяла отправлять своего личного курьера. Письмам она не доверяла, Салахад (так звали посланника) всегда пересказывал все на словах.  Приказав затворить дверь, хан указал дипломату на одно из кресел, а сам сел на другое.
-Сперва, повелитель, позволь преподнести тебе дар, мы слышали о голоде в твоей стране, вызванном поставками продовольствия в армию Мордора и потому вскоре двадцать повозок  зерна прибудут в Истерлин.
Определенно, что-то крайне серьезное, раз уж вдовствующая королева решила прибегнуть к такому средству как дары. Важно не забыть отправить ей породистого жеребца в ответ.
-Перейду прямо к делу. От вас утаили важнейшее известие, ОН потерпел полное поражение на Пеленнорских полях.
Как не контролировал себя Теагморн все, что он смог сделать, это приглушить крик так, чтобы раздался только хрип. Рун отправил тридцать тысяч воинов на осаду Минас Тирита, армия по меркам степняков огромная. Рука инстинктивно схватила стакан с компотом и сильно сжала его. Пеленнорские поля, похоже, стали кладбищем.
-Вам не доложили. ОН не хочет, чтобы кто-то узнал иначе как от него, а сам ОН тянет с известиями, так как рассчитывает обратить неудачу в успех. Сейчас око его смотрит на северную армию, осаждающую Эребор.  Разгром полный. Мало того. Судя по всему,  эльфы золотого леса отразили его атаку и сейчас, ОН намерен потребовать у своих союзников войска для защиты Дол Гулдора. Моя госпожа Рианна считает, что кони истерлингов не созданы для войны в лесу. Все косы его нашли свои камни, вот почему королева задает вам всего один вопрос - не время ли сменить приоритеты? Не должны, говорит она, башни Дол Гулдора стоять на черепах вастаков, умерших дабы защитить их. Харад тайно отправил в Гондор послов просить мира и госпожа Рианна рекомендует вам сделать то же.
С тех пор как мужа Рианны убил назгул, она лелеяла мечту о мести темному властелину. Отказать ему в помощи в самый ответственный момент означает обречь ЕГО на поражение.   Выгодно ли это Руну – другой вопрос.  Харадрим помогут решить проблему с голодом, даром королева намекает. Что сделает огромную скидку на закупку зерна. Патология – отклонение от нормального развития. Война внесла нечто подобное в жизнь страны, отняла у нее десятки тысяч мужчин. Лишь десять тысяч элитных воинов осталось при великом хане. И ими он жертвовать не собирается.  Сказать Мордору, что все силы, которые возможно было дать, он уже дал  - оптимальный вариант.
-Передай Рианне, что я согласен.

Она с надеждой подняла глаза. И тут же с воплем радости обвила его шею своими руками.
- Ты пришел! А почему опоздал? - Она чуть отстранилась от стражника. Тот выглядел каким-то неуверенным. Уставшим? Но от чего? Они же договорились, что он берет отпуск, и потом... - Милый, не молчи.. - Дева менялась в лице. И не в лучшую сторону.
Мягко отстранив от себя свою подругу, стражник Минас-Тирита, положив свою ладонь на  хрупкое девичье плечо, но потом, будто бы очнувшись и вспомнив, что перед ним леди из одной очень знаменитой и высокородной семьи, произнес:
- Леди, все, что было между нами - глупость... Аилиса... Ты ведь сама все это прекрасно понимаешь - не маленькая девочка. Да и кто я для тебя? Просто стражник! А ты? Ты леди из приличной и знаменитой семьи. Тем более, что ты помолвлена уже. Ты хоть понимаешь, к каким последствиям приведет этот шаг? - Улыбка радости от встречи полностью исчезла с лица девы. Она нахмурила бровки, а в глазах промелькнул нехороший огонек.
- Так значит, это ложь? Пускай... Но то, что ты оказался слаб духом.. - Тихо прошипела Аилиса, чувствуя, что в горле вдруг пересохло. - Но то, что ты оказался слаб духом... Нет, не хотелось бы в это верить. Но увы, такова правда. - Она повернулась к юноше, что только что разбил хрупкое и ранимое девичье сердце на миллионы осколков такими словами, спиной, бросив через плечо, как ненужный предмет. - Лучше бы ты был пастухом, как и твой отец. Таким как ты - не место в гвардии Минас-Тирита. Пас бы коров, лошадей и прочий скот. Не помню, какой именно... Тебе ведь виднее... - Ядовито прошептала дева.
Она накинула капюшон на голову и быстрыми шагами покинула назначенное место встречи. Девушку душили слезы. Слезы зла, слезы ярости и слезы обиженной, задетой гордости и слезы разбитого сердца... "Трус, слабак, пастух...!" – Рвался наружу отчаянный крик. Глотая соленую воду, дева двинулась к полям. Быстрым, легким шагом она спустила по лестнице, минула улицы, стражу... Казалось, что сама судьба несла прочь юную княжну прочь из города, прочь из этой каменной клетки на свободу... Прочь...
Приглушив голод съеденным по дороге яблоком, точнее, двумя, Аилиса упала на зеленый ковер травы на поле под раскидистым дубом, росшим на самом краю. Закинув лицо к небу, она размышляла. Размышляла о том, что же теперь ей делать дальше. Как поступить? Бежать к матери и все рассказать, попросить у нее совета? Это как минимум глупо. Она и так отправлялась на конную прогулку в поля для всех. Впрочем, ложи здесь было мало. Аилиса смотрела на плывущие по небу облака. Вдруг ее слуха коснулось пение свирели, тонкое, тихое, но мелодичное, будто бы даже не на свирели играли, а на флейте... Девушка приподнялась на локтях и осмотрелась в поисках источника звука, принесшим... радость и облегчение. Будто бы она вдруг выговорилась, будто бы не надо было более скрывать от свой семьи, что она - благородная дама, обвенчанная с каким-то там князем (Аилиса честно имя не запомнила, да и не стремилась. Ее выдавали замуж не по любви, ну а какая девушка хочет подобного?), обученная всему, что должны знать дамы высшего света и общества - влюбилась, как простая девчонка, в стражника, что родом из крестьянской семьи... Но ведь такого не было. А по полю к девушке направлялся менестрель, играя в свирель. Над ним высоко в небе в полете застыл то ли сокол, то ли орел. Деве видно не было. Да и не стремилась она узнать. Даже внимания не обратила. Она полностью оказалась поглощена менестрелем.
- Здравствуй, юная дева. Позволишь разбить твое одиночество своей компанией?
- Нет, что Вы. Не буду против. – Улыбнулась дева, садясь. Слезы уже высохли, а горечь приутихла. – А где Вы так научились играть? – Тут же последовал вопрос.
- Леди,  здесь не для того, чтобы рассказывать про себя. – Он сел рядом с Аилисой. – Я здесь для того, чтобы Вы смогли понять, чего Вы сами хотите от жизни…   
- Это как? – Заинтересовалась девушка.
- Как? – Менестрель улыбнулся. – Посмотри на небо и скажи, что ты видишь, юная леди…
- На небо? – «Абсурд!» - Но голову подняла, всматриваясь в это высокое, невероятно прекрасное небо, в котором легкими росчерками парили в своем полете птицы, в котором на недостягаемой высоте с легкой руки художника были набросаны перистые облачка, иногда затмеваемые более тяжелыми и низкими кучевыми облаками. – Я вижу… Вижу вечность.. И свободу. Пьянящую, манящую, заставляющую сердце трепетать от восторга, а душу петь и сиять, свободу…
И она услышала в ответ нал самым ухом.
- А теперь скажи, чего ты хочешь? Остаться к Минас-Тирите или исполнить задуманное в одиночестве, не ждя того стражника, не надеясь на него?
- Хочу ощутить эту свободу… Перестать являться пленницей собственных страхов, сплетней и интриг высшего общества, этого этикета, манер и прочей, не нужной человеку в этом мире суеты… - Но тут дева будто бы очнулась от наваждения. Она повернула голову туда, где сидел тот странный менестрель, вложивший будто в душу Аилисы эти думы. Его не было… Дева вскочила на ноги, осмотрелась… И поняла, поняла, что менестрель, кем бы он ни был, дал ответ на терзавший девичью душу вопрос – что делать дальше, как жить дальше? И пусть, что он растаял, подобно туманной дымке. Аили показалось, что она просто себе нафантазировала… Она села. Закрыла глаза. Перед внутренним взором вместо приветливого дня предстали картины улиц, укутавшихся пеленой дождя. Сквозь нее проступали очертания домов, башен, сложенных из камня, домов, неясные тени стен из камня… Это был Минас-Тирит. Но он был таким для нее сейчас, потому что был клеткой…
***
Она, улыбнувшись родителям, сказала, что сегодня очень устала и пойдет поспит. Но, стоило ей только затворить дверь своих покоев, как Аилиса метнулась к  кровати, под которой она уже спрятала котомку с вещами. Побег! И чего бы это не стоило! Аилиса знала, что родители не отпустят свою прекрасную дочь незнамо куда, незнамо зачем, навстречу с неизвестностью… Аилиса хотела бежать с тем стражником, сыном пастуха, но тот смирил свое желание, показал свою трусость… «Вот и пусть дальше делает вид, что является гордым стражником Белого Града. Пусть! Но отныне он – пастух коров по рождению и лишь волею случая ставший воином – меня не увидит! Надо за свои ошибки уметь платить! Но… Стоп, Аили, остановись! Не так быстро, не так быстро.. Время чуть позже. Не вечер, ночь. Да, ночь, когда все будет видеть сладкие грезы…»
Едва дождавшись того момента, когда и слуги затихнут в доме, Аилиса вынырнула из-под оделяла, осторожно, не нашуметь, одеться, взять свои вещи. Но.. поставила котомку на стол. Подумала еще раз. Трезво взвесила все «за» и «против». Вспомнила тот разговор (а был ли он?  Не мираж ли это?) на поле под дубом… Откинула все трезвые доводы ума, разума и все остальное, взывающего бросит это все и остаться дома, решить, что надо, что все уже решено, и нечего метаться перед неизбежным. Налила в стакан компот. Все, что она могла сейчас найти из провизии, кроме собственного запаса на путь. Но на то он и запас, чтобы его до определенного времени сохранять в целости и сохранности. Вздохнула, тяжело, будто бы через себя переступала… Аилиса поставила пустой стакан на стол, тихо выскользнула из комнаты, чтобы выйти через сад. Но не удержалась, заглянула в комнату родителей. Подошла к матери, поцеловала ее в лоб, мысленно прося прощения за поступок. Положила ей под подушку записку и тихо вышла. Вышла из комнаты, потом из дома, пока не растворилась в сумраке ночи…
Аилиса знала, что это не прогулка. Она вздрогнула и увильнула в тень, когда услышала цокот копыт по камню улиц. Из-за поворота вынырнул отряд. Кони, гордые, прекрасные и статные животные, выглядели уставшими. И сразу становилось понятно, что это даже скорее просто какой-то отряд из соседних городов, присланный зачем-либо. А мало ли зачем? Деве было неинтересно. Ей было более интересно, когда они наконец-то свернут вон за тот угол, позволив своевольной девице продолжить свой путь. Путь в неизвестность…
Она не знала, что ждет ее впереди, но знала, что у нее все получиться. Ибо с ней вера, вера в чудо, огромное количество энтузиазма и просто невероятно патологическое везение, которое ей позволило этой ночью выйти из города, окутанного сонным покрывалом госпожи Ночи…

"И в самый решающий момент я вдруг врываюсь в одну из темнейших башен самого Саурона с помощью самого изворотливого плана, который даже мудрейшему не придёт в голову. Устраиваю побег великим Фродо и Сэмуайзу... Я скажу им, дабы вывести их из отчаяния, вызванного их бедственным положением в последние дни: "Не бойтесь, господа, я нашёл путь, как незамеченным проникнуть в саму сердцевину горы Судьбы. Но сделать это я могу только сам. Этот путь ведёт к верной гибели. Назначьте меня своим наследником, я выполню миссию и спасу Средиземье от гнёта врага." Они возлагают на меня ответственное задание, отдают Кольцо... И я пробираюсь к Ородруину. Меня никто не замечает из врагов - но в самом конце, когда я уже почти достигну своей цели, на меня обращает внимание один из орков. И вот за мной бегут к проходу в горе целые тысячи, а я, обессиленный многочисленными ранами и бесконечным голодом, в самый решающий миг издам крик радости, что моя смерть не станет напрасной. И брошусь в пропасть огненную вместе с Кольцом, и долго звуки моего прощального восклицания будут отражаться в сознаниях поверженных мною врагов..."
   - Дяденька, а нельзя чуть-чуть потише? Вы так всех распугаете ведь... У коровы моей молока не будет, вон как зенки свои вытаращила... Ну точно. Даже есть перестала. Ну что же вы так... Али горе какое случилось?
   Полёт фантазии героического Релинира, сына Болдира, был прерван самым бессовестным образом. Уже осознанный и (что греха таить) рассерженный взгляд вокруг мигом обрисовал ситуацию молодому (да-да, ибо ему было всего 28) хоббиту, любившему хорошенько помечтать во время прогулки о великих деяниях и мужественных поступках. Когда в его мыслях начинала формироваться картина былых времён с его непосредственным участием, реальный мир отступал. Далеко и надолго. Вот и сейчас Ринир явно забылся; этот вывод можно было сделать из обеспокоенного выражения глаз хоббитёнка, которому неизвестно как непредусмотрительные взрослые доверили выгулять большое рогатое животное, также застывшее от удивления. Видимо, торжествующий крик победы действительно вырвался из уст одного из древнейшего и известнейшего рода Туков и не показался таковым случайным свидетелям, попавшимся в утренний час на его пути через поля родного Эриадора! Тут уже можно было и возмутиться. Особенно унизителен был тот факт, что этому возгласу, в который была вложена практически вся душа хоббита, не было уделено должного уважения со стороны какого-то малявки! Обиде Релинира не было границ. Однако она не выразилась в словесной форме: к великому сожалению представителя четвёртой эпохи, он не мог обращать свои фразы (не особенно витиеватые и не очень-то внушительные) в тяжёлые камни, способные поразить морально собеседника. Да и мешала скромность и неуверенность, которую обычно выдавал голос. А потому он только, гордо вскинув голову и приняв надменный вид, прошёл мимо, стараясь не особенно спешить, но всё же в глубине души всеми силами стремясь навстречу небольшому подлеску, в котором можно было прекрасно скрыться от глаз посторонних и продолжить свои рассуждения.
   Следует заметить, что Ринир очень гордился историей своего рода. И принадлежностью к своему народу вообще. А потому история, представленная в Алой Книге, написанной Беггинсами, дядей и племянником, и законченной мистером Гэмджи, представляла для него крайний интерес. И одно время его любимым занятием (кроме сытных обедов, ужинов и полдников, разумеется) было сидение за дубовым столом в своей комнате с огромным фолиантом, представляющим собой копию вышеозначенного произведения, чтение хоббитских необыкновенных приключений и прихлёбывание время от времени замечательнейшего фруктового компота из огромного и тем самым прекрасного стакана. Этому его хобби дивились все кому не лень; подобная патология в представителях достойнейшего из родов, обычно предпочитающих времяпрепровождение в саду или огороде, случалась крайне редко. Но вот так вот получилось... Когда этот рай кончился, Релиниру было грустно. Однако огромное количество нереализованных возможностей давало необычайный простор воображению. В глубине души хоббит верил, что и ему на долю выпадет что-то подобное, но к этому нужно основательно подготовиться. Поэтому его следующей страстью стали мечты, в которых он был главным действующим лицом и, конечно же, неизменно спасал мир. Вот и сейчас он, дойдя наконец до места своего назначения, плюхнул несколько грузное тело на землю и прислонился к тоненькому стволу берёзки. Всё ещё было утро.
   Но теперь почему-то его не покидало ощущение, что он что-то упустил. "Неужели настал момент и сейчас случится то самое?" Хоббит огляделся, словно предвкушая, как из-за близлежащего куста выпрыгивает враг, не подозревая, что рядом находится само воплощение доблести. Внезапно его взгляд упал на хворостину, которую он держал в руке... Цепочка мыслей пронеслась в голове, и результат убил всякую надежду на подвиг.
   "Лиска! Как я мог забыть?" Неведомая сила подбросила его и оторвала от такой уютной земли. В этот день его попросили прогуляться с козой. У этого существа был очень хитрый характер, из-за чего и было ей дано определённого рода прозвище. И она пропала! У хоббита задрожала нижняя губа; он был готов расплакаться. Что могло произойти с бедным Риниром, явись он без неё? Всё было бы крайне плачевно. Матушка его была очень добра, но имела тяжёлую руку и умела наказывать по всем правилам. Поэтому волей-неволей несчастный побежал, тяжело дыша, к тому месту, где он пребывал до этого, надеясь отыскать следы копыт и уже по ним понять, где ему искать скотину, не имевшую никакого сочувствия к его положению.
   "А, есть!" Восторженный взгляд вскоре, однако же, потух. "И ещё... как же так?!" Следов было столько, что глаза разбегались. Было впечатление, что они повсюду. На самом деле совсем недалеко в это время находился небольшой табун коней. А Лиска уже давно нашла путь домой, вызвав фактом своего появления недоумевающие взгляды родственников Релинира. Но последнему было от этого не легче: ведь он того не знал...
   Отчаянию его не было предела. Сдаваться не хотелось; подвергнуть наказанию розгами - и того меньше. Но делать было нечего. И герой обречённо потопал домой, навстречу судьбе гораздо более жестокой, чем та, что выпала на долю мистеру Фродо и мистеру Сэму когда-то...

Отредактировано Анкалимэ (2012-04-22 21:56:51)

№6 Мне понравился более всего)))
№5 Светлый, добрый, сказочный...)

Аааа, что бы выбрать, глаза просто разбегаются... Все посты просто замечательные) Страдания Релинира из поста №6 очень близки сердцу. Пиратские истории я в принципе обожаю. №4 очень лиричный, романтичный, красивый...
В общем, после долгих метаний:
1 - №4
2 - №2 - за то, что очень хорошо прописано (не только в плане языка, но и в плане проработки мира - все-таки про те земли очень мало пишут) и за идею