Итак, поскольку Фардин с конкурса снялся, то в нем принимают участие трое. Вот их творения. Читаем, выбираем понравившийся и голосуем. Номера для голосования указаны перед каждым текстом. Голосование будет идти четыре дня, после чего будут объявлены победители.

Слава и слухи о невероятном могуществе разносились далеко за пределы благословенного острова. Его жители – высокие и прекрасные носили титул Королей Людей. Воины считались непобедимой ратью, а флот – великой армадой. Казалось, что в Нуменоре и быть не могло затемнения или поводов для печали, и что его сила должна возрастать с каждым очередным годом. Но это было не совсем так. Ведь пока мирные жители спали в кроватях, они не догадывались, какие ужасные планы воплощает в жизнь Саурон, чтобы поймать для себя самых великих витязей людей, в том числе и в их исконных землях.
Ар-Карнамиром звали родича короля, который считался важной особой в королевском дворе. Ростом он превышал многих из своего окружения, а статью подобен был истинным королям. Его волосы развивались на ветру напоминая воронье крыло, а в глазах каждый раз возгорался огонь, когда шёл он под ярким солнцем синего неба. В юности же Ар-Карнамир ходил походами в Средиземье и даже успел прославиться в Эрегионской войне. Но позже вдруг неожиданно прекратил выходить из своего дома и стал весьма отстранённым и нелюдимым, разговаривая только со своей женой, и никто не знал истинной причины такой резкой смены поведения.
В один пасмурный вечер нуменорец присел возле своего окна, дожидаясь пока в комнату войдёт его жена – Фириэль, чтобы открыть ей свою великую тайну. Когда она закрыла дверь, Карнамир начал свой рассказ. Дева держалась спокойно, хотя много уже настрадалась, понимая, что что-то очень страшное происходит с её мужем.
- Я должен тебе кое-что рассказать,- прозвучал серьёзный тон нуменорца.- Много лет назад я с доблестью сражался в рядах нашего воинства, и даже смог добиться некоторых успехов, ведя отряды прямо в самую гущу схватки. То были великие сражения. Особенно под Тарбадом, где мы добились большой победы. Горы, разнотравье, великие просторы – всё это предстало перед нашими глазами. Но около того времени произошло ещё одно не менее интересное событие, которое сегодня я хочу тебе открыть.
Я входил в дипломатическую группу, целью которой являлось преследование разбитой армии Саурона и требование от неё сдачи в плен. Как-то раз я даже встретился с этим ужасным владыкой, приняв все необходимые меры, чтобы обезопасить себя и своих людей. Он был разозлён, ужасно разгневан своей катастрофой. Говорил о подлости людей, о лицемерии эльфов и прочих других вещах. Голос его казался грозным и внушающим, таким, что даже мы чуть не поверили некоторым его словам. Когда же всё закончилось, мы разбежались. Да только в этот раз не с пустыми карманами…
Медленно и осторожно Ар-Карнамир достал из-под плаща небольшое, стальное кольцо, которое венчалось камням в форме змеиного глаза. Неожиданная волна боли вдруг поднялась в его душе и витязь, сжав зловещий артефакт в кулаке, чуть не упал вперёд. Помогла жена, которая придержала его за плечи.
- Прости меня, но я всегда думал, что слишком короткий век отведён нам, людям, как ограда на пути вечной зелени, которая стремится к солнцу. Эльфы живут вечно в Арде и я позавидовал их существованию и пожелал той же судьбы, что есть и у них. Я был глупцом. Слишком глуп, и это нельзя оправдать даже моим стремлением к бессмертию. Теперь я раскаиваюсь, что взял это кольцо. Но у меня не хватает воли, чтобы с ним расстаться.
В страхе оглядываясь, витязю вновь показалось, что он видит на востоке какой-то зловещий и яркий свет, и слышит пронзительный крик умерших. Это был крик ужаса, гибели, и вечных страданий. И такое происходило уже много лет, хотя сейчас туман, покрывающий всё вокруг, казался Карнамиру ещё более мало приглядным. Не слышались песни, которые до этого часто звучали на улицах Арменелоса, перестали привлекать танцы – любимое занятие нуменорца помимо войны. Он боялся и возненавидел Саурона навсегда, за тот ужас и неизбежный плен. По крайней мере, он так думал на этот момент.
Лампа, которая горела возле окна, хорошо помогала увидеть слёзы, капающие с глаз Фириэль. Она как всегда молчала и без слов глядела на своего супруга. Невозможно было угадать, злится ли она или была расстроена. Карнамир не любил эту неопределённость больше всего.
- Не печалься. Боюсь, что я вскоре покину этот мир и уже не вернусь никогда в эти земли. Но наш сын, который уже давно повзрослел, будет достойным продолжением моей жизни. Кажется, всё кончено для меня. Призраки зовут меня. И тут не помогут ни лекарства и не железка, которую принято называть мечом. Моя судьба обречена, я знаю это. Прости.
На этом разговор был и окончен. Карнамиру хотелось освободиться от своего груза. Или хотя бы забыть, не видеть образов в голове. Пойти танцевать или сесть на лошадь и предаться занятию охоту. Но всё-таки больше всего не хотелось нуменорцу видеть страдания его жены, что было ужаснее собственных мук.
Спрятав кольцо в кармане, и не оборачиваясь на Фириэль, королевский родич направился в другую комнату, чуть не опрокинув большую тарелку с яблоками и апельсином и не наступив на кота. Он чувствовал, что его последний час вот-вот настанет. И время, которое становилось судьбоносным, будет ещё более ужасным.

Она сидела у постели раненого, пытаясь поймать нить его фэа - тогда можно было бы Песней Силы, песней целительницы усыпить воина, дать ему такой необходимый покой, отдохновение от непрестанной боли. Наконец, девушке это удалось - его сознание не было закрыто, но раненый весь словно сжался в комок... Она глядела в окно - окна небольшой комнатки выходили на восток, там сейчас всходило солнце. О нет, не так. Майэ Ариэн в своей ладье выплывала на небосвод - дух огня, назначенный Стихиями возить по небу последний цветок Лаурелин. Владыки Мира помнили об изгнанниках - им даровали свет. Свет Древ, последний уцелевший...
Целительница тряхнула головой, прогоняя лишние мысли и нахлынувшие вдруг волной воспоминания. Нет. Не сейчас. Нельзя. Она положила руку на лоб воину и негромко запела, уводя его усталую, истерзанную пленом фэа за собой - туда, в блаженный край, где нет невзгод... Возникало видение: широкие поля, голубое чистое небо, ровный мягкий свет. Пахло разнотравьем, легкий ветер развевал рыжие волосы эльда, который бежал по этому бескрайнему полю - вперед, вперед, свободно и легко... Дивный танец ветра, травы и огня волос, легкость и свежесть.
Девушка отняла руку, тихо вздохнув - раненый, кажется, уснул, он дышал ровно. Надолго ли? На час, не больше. А потом снова придет кошмар, и ей придется с головой бросаться в омут - вслед за ним, вытаскивая больного из плена его безумия, его темных и жутких видений. Он должен освободиться, вырваться, наконец, из каменной темницы, из бесконечной боли, нужно разбить цепи, сковавшие фэа! Друг подарил ему жизнь, освободив роа - а она, целительница, должна выполнить стократ более сложную задачу...
Альквен встала и подошла к окну. Там уже просыпался лагерь - куда-то торопились воины, сменялась стража, нисси спешили за водой; у ограды стояла привязанная кем-то лошадь, важно шествовала по двору кошка, куда более горделиво, чем выступал король Нолофинвэ! Отвернувшись, девушка пригасила лампу - света в комнате достаточно и так. Небольшой "шедевр", подаренный лорду Финдекано его братом - сие творение должно было изображать солнце, но называли его за глаза "апельсином", лампа более всего напоминала этот фрукт...
Целительница тихо улыбнулась своим мыслям. Странно, откуда она до сих пор берет силы шутить? Эти последние дни состарили бы ее, если б эльдар могли стареть... Она сотни раз умирала вместе со своим подопечным, она прошла все круги ада в его воспоминаниях...
Они не встречались больше в Эндорэ. Лорд Маэдрос исцелился, уехал на север - там была его твердыня, крепость Химринг... Альквен осталась со своим лордом - Аэгнором. Она погибла в огне Браголлах, в горах Дортониона. В рыжем пламени. Без страха, без крика, без горечи - быстро.
Но если старший сын Феанора и сожалел хоть о чем-то в своей жизни - так это о том, что он поверил в то, что железка у него не только вместо руки, но и вместо сердца. Может быть, там, в Амане благословенном, они смогут исправить ошибки?

Вечерело. С закатной стороны, скупо освещаемый покидающим небосвод солнцем, строго на восток летел дракон. На сей раз отнюдь не с экспроприаторскими намерениями - с весьма утилитарными. Жрать. Шрайк очень хотел набить свой желудок - людьми ли, коровами ли, лошадьми... без разницы. А этот раз он забрался далеко от родных гор - но даже намека на тоску по родине не ощущал. С чего бы? Серо, ветрено, скучно. А внизу - поля, луга, речка вон даже есть, весело несущая свои волны куда-то на юго-запад. Благодать сплошная. Ну а особенно дракона порадовали пресловутые поля и луга - на разнотравье полей пастухи неспешно собирали внушительных размеров стадо, чтобы отвести его в деревню, а поля означали относительную близость деревни. Деревня это хорошо - ни тебе воинов с луками и мечами, ни стен капитальных - так, ограда хлипкая, чтобы скотина не разбредалась да, может быть, сторожевая башня с дозорным, высматривающим разбойников. В общем, такую, с позволения сказать, "преграду" одолеет даже шайка жалких, грязных орков, вооруженных какими-нибудь железяками, кое-как обработанными в кузнях - что уж говорить о здоровенной крылатой ящерице, извергающей огонь? Вскоре на горизонте показалась пресловутая деревня - большая, зажиточная, она мола стать превосходной кормушкой и даже не на один раз. Люди имеют весьма дурацкое свойство возвращаться к руинам своих домов вместо того, чтобы драпать со всех ног куда подальше. Пусть их... Шрайк усмехнулся, оскалив здоровенные зубищи - встречный ветер донес до его острого слуха отголоски громких песен, источником которых точно была деревня.
Празднуют что-то... ну-ну, сейчас я вам устрою огненное шоу.
Мысленная усмешка - и уход вверх, под прикрытие облаков. Не стоило лишний раз рисковать, когда до цели - считанные минуты полета. По мере сокращения расстояния, песня становилась все громче и громче, похоже, деревенские обитатели намеревались устроить гулянки до утра - но человек предполагает, а дракон располагает. Прикинув возможные векторы движения и выбрав наиболее оптимальный для атаки, Шрайк ушел в пике, быстро и бесшумно падая на поющих, танцующих и иными способами веселящихся людишек. Его, наконец, заметили - радостный гомон сменился воплями ужаса, народ принялся разбегаться в разные стороны, сшибая столы, стулья, кто-то так вообще сдуру в костер заскочил и теперь катался по земле, тщетно стараясь сбить пламя - пролетающий уже на бреющем полете дракон сцапал вопящее жаркое и, пару раз клацнув челюстями, отправил в свое безразмерное нутро. Потом еще одного. И еще. Быстро утолив первый голод и помня о том, что неподалеку бродит целое стадо упитанных коров, дракон решил прекратить поедание двуногих и просто поразвлечься, круша их дома. Его лапы коснулись земли у одной из хижин, взлетел и опустился хвост, брызнули во все стороны обломки... и тут Шрайк увидел ее. Рыжая, словно апельсин, кошка буквально в последний момент выскочила из окна - и, похоже, сдурев от ужаса, кинулась на дракона, злобно шипя. Она была подобна огненному шару, пущенному магом - столь быстро и целеустремленно двигалась крошечная, но решительно намеренная выгнать гигантскую ящерицу со своей земли, пушистая фурия. Прыжок. Полет - грациозное тело взмыло вверх, направляясь прямиком к носу дракона, который, малость обалдев от такой наглость, опустил голову, чтобы получше разглядеть это создание. И, через секунду - неожиданная боль, когда крохотные когти впились прямиком в открытый глаз. Рыкнув от неожиданности, дракон замотал башкой, стряхивая бестию - пушистый комок улетел куда-то в сторону еще целых домов, изящно приземлившись на все четыре лапы. И - кошка, наконец, осознав, похоже, на кого она только что напала, пустилась наутек. Р!
азъяренный и явно не намеренный упускать ее дракон - следом, походя круша хлипкие строения, в которые заскакивала кошка, намереваясь то ли спрятаться, то ли просто его замедлить - сложно было сказать, что на уме у столь безрассудного создания, но Шрайк и в самом деле двигался несколько медленнее, чем мог бы, то и дело пролагая усилия, чтобы пробиться сквозь очередное препятствие. Для него простая забава превратилась в самый настоящий бой, где в плен не берут - ведь его форменным образом атаковали, пусть и не селяне, но, от этого было ничуть не легче.
Такая мелкая... а так больно царапается. Это ж надо...
За всю свою жизнь дракон еще не встречал столь ярого для своих размеров противника, как та, что сейчас сигала от него в очередное окно, походя смахнув стоящую на подоконнике зажженную лампу. Миг - и подоконник с лампой были сметены рванувшимся вперед разъяренным ящером. Казалось бы, после такого кошке точно не выжить - но нет, вновь успела выскочить и пуститься наутек, издевательски махнув пушистым хвостом...
Солнце уже давно село, а деревня почти полностью обратилась в руины. Давным-давно покинувшие ее обитатели, столпившись на почтительном расстоянии, могли наблюдать взмывшее над развалинами массивное драконье тело, извергающее вниз струю за струей чистейшего пламени. Ей удалось-таки удрать. Он проиграл импровизированную битву, позволив безнаказанно напасть на себя. Теперь за это расплачивались безвинные строения, не могущие никуда сбежать. Дракон улетел - и долго еще его стремительный воздушный бег провожали два зеленых глаза, в которых отражались сполохи пламени...