Нет, ну это совершенно невозможно! Как, о чем можно говорить с этой взбалмошной девчонкой?! Соронто был практически сбит с толку. Кто-то из них двоих был не совсем в своем уме, и сын Орхальдура уже начинал сомневаться, кто именно. Слова и действия Анкалимэ были… были… непостижимы! То она ведет себя как достойная наследница, гордость и величие в каждом слове, то как неумная селянка, ничего дальше крайнего дома в деревне не видевшая, принимает иронию за чистую монету, то как сварливая старуха, хающая всех и вся, то как невинная романтичная дева, ждущая своего Единственного, видимо, из-за моря с Запада. Вот и как с таким человеком себя вести? Если недооценишь опасность исходящую от противника – бесславно падешь, станешь одним из мириад никчемностей, чьи имена на саркофагах в фамильных склепах уж давно не различить за толстым слоем пыли паутины, чьих слов никто не повторил, восхитившись мудростью и красотой мысли, о ком не сложит песни ни один менестрель. А если переоценить противника, то можно упустить свой шанс, не воспользоваться брешью в обороне, думая, что это ловушка, а то и вовсе уверовать в его непобедимость и потерять волю к борьбе. Для того, чтобы предпринимать сколько-нибудь действенные шаги, надо иметь хотя бы приблизительное представление о том, чем располагает оппонент. А эта… эта… Анкалимэ вообще замысел Моринготто! Огонь балрогов и тьма Унголианты! – выругался про себя Соронто. Или она и в правду такая? Холодность, гордость, язвительность в одном сосуде с романтичностью, уязвимостью, даже, возможно, нежностью? Смешать, но не взбалтывать? А, все равно нельзя знать наверняка. Будем считать, что так и есть. А значит что? А значит, игра продолжается, надо делать ответный ход, надо разить словом и жестом, а кто в этом искусстве сравнится с нуменорскиим принцем? Нуменорская принцесса и сравнится, пожалуй. Но вот в обороне кузины открылась брешь, показалась ее мягкая и уязвимая внутренняя суть. Но Соронто почему-то помедлил с ударом. Быть может от того, что и ему самому было знакомо это чувство, эта горечь от осознания того, что нельзя идти на поводу у сердца, что никому и никогда уже не удастся довериться полностью, что нет и не будет человека, с которым можно не быть настороже, не ожидать подвоха и предательского удара в спину. Ах, кузина, если бы мы не были врагами, мы могли бы быть … приятелями, нет, вряд ли друзьями, но все же добрыми приятелями. А вот про холод рассудка и трезвость ума – это верно, ох как верно. Ну что же, последуем этому здравому совету, сосредоточимся на текущей ситуации. О более дальних перспективах можно будет детально подумать дома на досуге.
Сквозь резные окна королевского дворца падали теплые лучи дневного светила, доносилось веселое щебетание птиц, местных и привезенных королем с далеких восточных берегов, беззаботно смеялись и шутили гости в вычурных нарядах, слаженно и стройно играл королевский оркестр, в причудливых цветах развевающихся юбок кружили танцующие дамы, ведомые своими серьезными и сосредоточенными кавалерами, а в укромном углу зала, в тени, отбрасываемой резной колонной, незаметный среди всего этого праздника жизни, шел бой. Отважно отправлялись вперед полки острот и уколов, им предстояло пасть под ударами ответных насмешек и быть безжалостно раздавленными убийственной иронией. Битва умов продолжалась, и претендент не собирался отступать от намеченной цели – победить в этом словесном поединке. Пока только в нем, но ведь победа в войне и складывается из побед в многочисленных маленьких стычках.
Полностью согласен, дорогая Анкалимэ. Более того, непредсказуемость – это именно то, что делает жизнь столь захватывающей и интересной. Ведь что может быть приятней новых, неожиданных открытий? А у нас впереди их, смею надеяться, еще немало.
