Голод… Голод терзал несчастного Смеагола, да. Те несчастные пара кусочков мяса, что удалось утащить из пайки орка,  который, недовольно  бурча, ушел на зов своего командира, лишь распалили голод  Голлума. Нет, этого мало, мало. И зачем эти глупые орки сожгли сочное мяско? А что, если… Надо торопиться, надо. Но бедному Смеаголу нужны силы, чтобы добраться до противных хоббитцов. Это не займет много времени, нет. Приняв решение, Голлум осмотрелся в поисках наиболее подходящего для засады места. К счастью для него, орки не сильно заботились о хорошей освещенности своего логова, поэтому найти плохо освещенный уголок не составило труда. Ждать пришлось недолго, вскоре о возвращении беспечного орка возвестил мерный стук его подкованных железом сапог, который вскоре был дополнен непередаваемым ароматом никогда не знавшего мытья тела. Воспоминания захлестнули Голлума, возвращая его в те счастливые времена, когда он жил на острове в центре подземного озера в пещерах гоблинов, когда вокруг царила непроглядная тьма, добыча была беззаботна, и, самое главное, его Прелесть была с ним. А потом этот мерзкий вор, Торрбинс, похитил мою Прелесть! Задумавшись, Голлум злобно зашипел, забыв об осторожности. Услышав этот звук, орк уже начал оборачиваться, но Голлум был быстрее. Резко распрямив согнутые ноги, Смеагол бросил свое тело вперед, вытянув руки с жадно растопыренными пальцами. Годами отработанным движением, Голлум сомкнул свои длинные пальцы на горле своей жертвы. В следующее мгновение он обхватил торс орка ногами, оседлав его. Орк хрипел, и кружился на месте, и нелепо махал руками, пытаясь достать Голлума. Но вскоре его движения стали более вялыми, как будто он утомился, но на самом деле это смерть закрывала его  глаза и сковывала его мускулы. Вскоре, дрыгнув пару раз ногой, орк окончательно обмяк. Настало время пира. Жилистое и жесткое, мясо приятно утоляло голод и вкусно пахло кровью, раззадоривая Голлума. Его острые зубы отрывали все новые куски от тела незадачливого стража, а руки тем временем шарили по карманам жертвы в поисках чего-нибудь полезного. Но ничего интересного там не оказалось, поэтому, сыто срыгнув, Голлум затолкал тело в угол и прикрыл кстати подвернувшимся тряпьем. Со стороны могло показаться, что нерадивый часовой просто уснул на посту. А когда смерть солдата будет замечена другими орками, Голлум будет уже далеко. Он продолжал свой путь, пригибаясь и перебегая лучше освещенные места, ведомый еще вполне четким запахом хоббитов и распаляемый чувством ужасной несправедливости, что мерзкие хоббиты сотворили с ним. На ходу Смеагол повторял тихим шепотом: «Я иду к тебе, Моя Прррелесть, скоррро я буду с тобой».